Эта статью, опубликованная в Harpers Bazaar, написала Джемма Хартли. Она хотела обратить внимание на важный момент, который часто остается незамеченным в семейной жизни — разделение эмоционального труда.
«В День Матери я попросила одну вещь: уборку дома. Мне хотелось, чтобы кто-то вымыл ванные комнаты и полы, а также окна. Подарок для меня заключался не столько в самой уборке, сколько в том, что на этот раз я не буду волноваться о чистоте дома, сидя в офисе.
Мне не нужно было бы самой звонить в клининговые агентства, изучать и сравнивать цены на каждую услугу, организовывать оплату и назначать встречу. Настоящий подарок, который я хотела получить, — это избавиться от этого эмоционального напряжения. Чистый дом был бы дополнительным бонусом.
Мой муж ждал, что я передумаю, чтобы сделать «более легкий» подарок, чем уборка дома. Ему тоже было лень и напряжно. Разочарованный моим непоколебимым желанием, за день до Дня матери он позвонил в одну службу, решил, что они берут слишком дорого, и решил самостоятельно вычистить ванные комнаты. Конечно, перед этим он сказал мне сумму, которую с него запросили, и так как я контролирую бюджет, предоставил решение мне.
«Все, что тебе нужно сделать, это попросить меня», — сказал он, наблюдая за моими усилиями. Было очевидно, что коробку нужно было вернуть обратно. Но она простояла в комнате больше двух дней.
«В том-то и дело, — сказала я со слезами на глазах, — что я не хочу просить».
Мне стоило большого труда не расплакаться навзрыд. Я должна была сказать ему, как высоко я ценю уборку в ванной, но, возможно, он мог бы сделать это в другой раз (например, когда наши дети ушли спать). Затем я попыталась осторожно объяснить концепцию эмоционального труда: домашнее хозяйство требует большого количества неблагодарной работы.
Делегировать полномочия другим людям, то есть объяснять, что надо делать, очень утомительно. Я пыталась сказать ему, что заметила коробку как минимум 20 раз за последние два дня. Он заметил ее только тогда, когда я поднимала ее на верхнюю полку. Это объяснение потребовало от меня большой сдержанности.
Пройдя по этой тонкой грани, чтобы сохранить мир и не расстраивать своего партнера — это то, чему женщины учатся с раннего возраста.
«В целом, мы учитываем гендерные эмоции в нашем обществе, продолжая укреплять ложную идею о том, что женщины всегда, естественно и биологически способны чувствовать, выражать свои эмоции и управлять ими лучше, чем мужчины», — говорит д-р Лиза Хюбнер, социолог по гендерным вопросам. , который публикует и преподает на тему эмоционального труда в Университете штата Западный Честер.
«Это не означает, что некоторые люди справляются с эмоциями лучше, чем другие, но я бы сказала, что у нас до сих пор нет убедительных доказательств того, что эта способность биологически определяется полом».
Мой муж хороший человек. Я видела, что он пытается меня понять. Но он не понял. Он сказал, что постарается сделать уборку по дому, чтобы выручить меня. Он повторил, что все, что мне когда-либо нужно было сделать, это попросить его о помощи, но в этом и заключается проблема.
Я не хочу заниматься микроуправлением по дому. Я хочу партнера с равной инициативой.
Однако объяснить это не так просто. Мой муж, несмотря на его добрую природу и замечательные намерения, по-прежнему патриархально реагирует на критику. Он воспринимает это личную атаку на себя.
Если бы я перечислила все случайные эмоциональные трудовые обязанности, которые я выполняю — напоминаю о днях рождения его семьи, помню наизусть расписание уроков и рекомендации по питанию на обед, обновляю графики, упрашиваю его мать присматривать за детьми, когда мы идем в ресторан, слежу за тем, какие продукты питания и предметы домашнего обихода у нас заканчиваются, привожу в порядок шкафы, бесконечно стираю вещи, — он бы воспринял это, как если бы я сказала:
«Посмотри на все, что я делаю, ты нет. Ты плохой человек, что игнорируешь меня и не помогаешь мне».
Нести на себе всю тяжесть эмоционального труда в семье — это неприятно. Это слово я чаще всего слышу, когда разговариваю с друзьями на тему всей закулисной работы, которую они выполняют. Огорчает то, что ты обременен всеми этими обязанностями, никто не признает работу, которую ты выполняешь, и нет способа изменить это без серьезной конфронтации.
«Что меня больше всего беспокоит в разговоре об эмоциональном труде, это то, что это воспринимают как упрек», — говорит Келли Берч, независимый журналист-фрилансер. «Мой партнер чувствует раздражение, когда я указываю на то, что он не делает. Он замыкается в себе. Я понимаю, почему, но я не нашла другого способа, чтобы заставить его осознать всю эмоциональную и умственную энергию, которую я трачу на поддержание дома».
Даже разговор о дисбалансе эмоционального труда становится эмоциональным трудом.
Обычно я напоминаю себе, что мне повезло иметь партнера, который охотно выполняет любое задание, которое я ему поручаю. Я знаю, что мне повезло. Мой муж много делает. Он обычно моет посуду. Он часто готовит ужин. Он уложит детей, когда я работаю. Если я попрошу его взять на себя дополнительные обязанности, он сделает это без жалоб. Временами я чувствую себя жадной, когда хочу от него большего.
И все же я беспокоюсь о том, что умственная нагрузка, которую несут почти все без исключения женщины, превращается в глубокое гендерное неравенство, которое трудно изменить.На меня возложена задача делегировать любые домашние обязанности или взять на себя полную нагрузку самостоятельно. Я чувствую, как мои сыновья и дочь перенимают эту модель.
Когда я расчесываю волосы моей дочери и искусно заплетаю их, я делаю то, что от меня ожидают. Когда мой муж расчесывает ее перед сном, ему нужно, чтобы его усилия заметили и похвалили — вслух сказал мне и ей, что ему потребовалось целых 15 минут. Есть много небольших примеров того, как работа, которую я обычно выполняю, должна хвалиться при передаче ее моему мужу. Это кажется мелочью, но это важно.
Мой сын будет хвастаться своей чистой комнатой и любой другой работой, которую он сделал; моя дочь спокойно положит свою одежду в корзину и оденется, не требуя одобрения. Им шесть и четыре соответственно. Если я не расскажу им об эмоциональном труде и не буду активно менять роли, в которых мы живем, наши дети будут делать то же самое. Они уже идут по нашим стопам; мы ведем их к тому же дисбалансу.
«Дети изучают свои коммуникативные модели и гендерные роли (дети могут распознавать «правильное» гендерное поведение к трем годам) в своем окружении и учреждениях, но с родителями они взаимодействуют больше всего», — отмечает д-р Рамси.
Поэтому, если мы хотим изменить расклад эмоционального труда для следующего поколения, его нужно начинать дома.
«Для родителей это означает, что один из супругов не должен выполнять больше такого труда, чем другой. Говоря о том, как эмоциональный труд в настоящее время разделен, девочки, должны научится не ожидать, что им придется выполнять этот труд, а мальчики — не ожидать, что женщины будут выполнять этот труд за них».
Я знаю, что ни одному из нас не будет легко справиться с разделением эмоционального труда, и я никогда не ожидаю, что он будет абсолютно справедливым. (Я признаю, что я, вероятно, наслаждаюсь определенными видами эмоционального труда гораздо больше, чем мой муж, например, планирую нашу еду и отдых.)
Я также более опытна в эмоциональном труде в целом, потому что училась этому всю жизнь. Но если нам повезет, мой муж тоже сможет отточить свои эмоциональные трудовые навыки и изменить курс будущего наших детей».
А как распределяется эмоциональный труд у вас?
Источник: lifter.com.ua
Понравилась статья? Поделитесь с друзьями на Facebook:
