Антон Павлович Чехов о чересчур серьезных людях говорил: «Если шуток не понимает — пиши пропало». И мы с ним согласны. Ведь юмор — это не просто озорство, но еще и показатель острого, живого ума. А то, как шутят и валяют дурака именитые писатели, — это вообще отдельный вид искусства.
Мы специально покопались в архивах, чтобы рассказать вам о самых потешных выходках великих литераторов, про которые в школьной программе обычно не говорится ни слова.
Во время пребывания в Екатеринославе Пушкин был приглашен на обед к местному губернатору Шемиоту. Поэт, не особо любивший чиновников, не упустил случая пошутить и заявился в гости в кисейных, почти прозрачных панталонах, безо всякого нижнего белья, чем привел благородное общество в замешательство. Жена губернатора, страдавшая близорукостью, не замечала ничего необычного, пока другие дамы не посоветовали ей вооружиться лорнетом и увести юных дочерей из гостиной. Несмотря на то что и хозяева, и гости были возмущены поступком писателя, все молчали и старались сделать вид, будто ничего не произошло. Так Пушкину его шалость сошла с рук.
Будучи лицеистами, Пушкин и его друг Кюхельбекер самовольно уехали в Петербург, проигнорировав строгий запрет гувернера по фамилии Три́ко. Заметив пропажу воспитанников, Трико отправился за ними вдогонку. В то время у въезда в город стояли полицейские заставы, которые останавливали и проверяли всех въезжающих. Первым к заставе подъехал Пушкин и назвался Александром Однако. Следом за ним прибыл Кюхельбекер и представился Григорием Двако. А буквально через несколько минут подъехал гувернер и сказал, что его фамилия Трико. Полицейские решили, что над ними просто издеваются, и арестовали гувернера на целые сутки.
Однажды начинающие литераторы пожаловались Льву Толстому, что их не печатают. Писатель решил проверить это лично и направился в редакцию одного популярного тогда журнала. Не узнав в скромно одетом старике литературного гения, редактор принял его за очередного графомана и посоветовал: «Вы уж лучше бумагомарание бросьте, в ваши лета это поздно. Кстати, а раньше вы что-нибудь публиковали?» «Да, знаете, написал кое-что, — ответил Толстой. — „Войну и мир“, „Анну Каренину“…»
Екатерина Сушкова, в которую безответно был влюблен Лермонтов, придумала разыграть его и велела напечь к чаю булочек с опилками. Когда поэт с компанией вернулся после долгой прогулки, друзья подсунули ему неудобоваримую для желудка выпечку. Только после того, как Лермонтов уже съел 2 таких пирожка, приятели, вдоволь нахохотавшись, остановили его трапезу. Поэт серьезно обиделся и с тех пор обедал только дома.
Писатели в кружке Белинского весьма иронично относились к нервному и излишне впечатлительному Достоевскому. Даже Тургенев, хоть и дружил с писателем, подначил Некрасова написать на Федора Михайловича колкую эпиграмму:
Витязь горестной фигуры,
Достоевский, милый пыщ,
На носу литературы
Рдеешь ты, как новый прыщ.
Четверостишие мгновенно разошлось среди литературного сообщества, превратив Достоевского в героя остроумных анекдотов, и тем самым положило конец дружбе писателей.
Иван Бунин и Антон Чехов были очень дружны. Однажды писатели возвращались с вечерней прогулки. Когда они поравнялись с балконом, на котором находились дамы, Чехов громко заговорил: «Слыхали? Какой ужас! Бунина убили! В Аутке, у одной татарки!» Недоумевающий Бунин замер от удивления. «Молчите! — заговорщически прошептал Чехов. — Завтра вся Ялта будет говорить об убийстве Бунина!»
Как-то раз Чехов и его друг, журналист Гиляровский, купили соленый арбуз, завернутый в бумагу. Было холодно, бумага быстро промокла, и нести арбуз в руках стало просто невозможно. Изрядно намучившись, Гиляровский не выдержал и сказал, что бросит арбуз. «Зачем бросать? Вот городовой стоит, отдай ему, он съест», — подсказал Чехов. Поманив городового, Гиляровский предупредил его: «На, держи, только остор…» Не успел он договорить «осторожнее, он течет», как Чехов трагическим шепотом перебил приятеля: «Осторожнее, это бомба. Неси ее в участок…» Городовой, стуча зубами от страха, с «бомбой» в руках направился к ближайшему дому, где вскоре собралась толпа зевак. Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы не проезжавшие мимо пожарные, среди которых был старый донской казак Беспалов. Он быстро разоблачил арбуз, да еще и забрал его с собой со словами: «Наш, донской, полосатый. Давно такого не едал».
Портрет А. П. Чехова, написанный И. Э. Бразом. Писателю эта картина не нравилась: «Говорят, что и я, и галстук очень похожи, но выражение… такое, точно я нанюхался хрену»
Советский писатель Юрий Олеша решил добраться домой на такси. Заметив у дверей ресторана человека в черной расшитой золотом форме, он попросил его вызвать машину. «Я не швейцар, я – асайтрал», – возмутился мужчина. «Ну тогда катер», – ответил Олеша.
В начале 60-х годов Виктор Некрасов и Андрей Вознесенский устроили неприятный и даже обидный розыгрыш. Вознесенский только вернулся из-за границы и привез «уоки-токи» — аналог рации, о существовании которого в СССР еще не знали. В тот день в ялтинском доме творчества отмечали день рождения Некрасова, и за столом собрался весь цвет либеральной интеллигенции. «Уоки-токи», как символ технического прогресса, торжественно стояло на столе. «Андрей, — обратился к другу Некрасов. — Сегодня по „Голосу Америки“ должно быть твое интервью, как раз сейчас начнется». Все затихли в ожидании, а Вознесенский тем временем вышел из комнаты и, закрывшись в туалете, начал свой репортаж. Он острил, называл имена присутствующих, разоблачал их как алкоголиков, развратников и приспособленцев — в общем, поливал грязью только так. После длительной паузы гости пришли в ярость. Когда Некрасов с Вознесенским пытались объяснить, что это была шутка, слушатели дали понять, что ее не оценили. Крымский прозаик Станислав Славич двинул Некрасову по лицу так, что у того до конца жизни остался шрам на нижней губе.
Андрей Вознесенский и Виктор Некрасов.
Поэт Михаил Светлов запомнился современникам неистощимым чувством юмора. Именно ему принадлежат ставшие афоризмами цитаты: «В наши дни порядочным человеком считается тот, кто делает гадости без удовольствия», «Что такое вопросительный знак? Это постаревший восклицательный», «У всех телосложение, а у меня теловычитание». Поэт не прекращал шутить, даже серьезно болея. На вопрос приятелей, можно ли принести ему в больницу цветы и фрукты, он ответил: «Фрукты приносите, а цветы пока рано». Позже, уже умирая от онкологии, Светлов передал друзьям записку: «Принесите пиво, рак у меня уже есть».
Будучи молодым юношей, Владимир Познер работал у Маршака литературным секретарем и немного практиковался у него в переводе поэзии с английского языка на русский. Будущий журналист мечтал опубликоваться, и, когда ему наконец удалось сделать переводы 4 стихотворений, он, получив одобрение наставника, тут же отправился в журнал «Новый мир». В редакцию, однако, Познер прибыл уже с 8 переводами: решив похулиганить, он на всякий случай захватил с собой еще 4 стихотворения, но уже в переводе Маршака. Показав заведующей отделом поэзии работы, Познер получил приговор: «Серятина».
— Жаль, — вздохнул Познер. — Неужели ни один перевод из восьми вам не понравился?
— Нет, все это малоинтересно. И вообще, извините за прямоту, но вряд ли вам следует заниматься переводами.
— Ну что вы, — сказал Владимир Владимирович, — напротив, я вам очень признателен, даже не могу передать как.
Заведующая посмотрела на будущего журналиста с нескрываемым удивлением.
— Видите ли, — торжествующе пояснил Познер, — вот эти четыре перевода принадлежат мне, а вот эти четыре — Маршаку. И то, что вы не смогли различить мои переводы и переводы великого мастера, — это, знаете ли, огромный для меня комплимент.
С тех пор переводы Владимира Познера больше никогда не печатались в «Новом мире».
Как думаете, смогли бы вы выдержать подобные шутки и розыгрыши от кого-то из ваших приятелей, пусть даже очень талантливого?
Источник: bomba.co
Понравилась статья? Поделитесь с друзьями на Facebook:
